Еду на работу, а по дороге красивая девушка с бигборда уговаривает меня: “Размаўляйце па-беларуску самі і разам з намі!”. А я еду и “не размаўляю”.
Кричат бигборды: “Суніцы” (а не “земляника”), “Ажыны” (а не “ежевика”). Прыгожыя назвы, а я все равно “не размаўляю”. Я – коренной белорус, учился в белорусской начальной школе, до сих пор могу читать и писать “па-беларуску”, и даже “размаўляць” по случаю, а в общем итоге – “не размаўляю”.
Даже захотев написать о проблемах “беларускай мовы”, пишу на русском языке, потому что боюсь, что, написанную на “беларускай мове”, статью массовый читатель читать не станет.
На улице практически не “слыхаць беларускай мовы”. И не только потому, что большинство прохожих её не знают. Дело в том, что знающие тоже не говорят. Как будто опасаются. Чего? Милиционер может косо посмотреть: вдруг, ты – оппозиционер. Старый партийный работник прошипит: “БНФ”. Да мало ли кто за твою публичную “родную мову” может заподозрить тебя во многих политических грехах.
Сокращается количество белорусских школ и даже не директивно, сверху, а потому что родители не отдают детей в белорусские школы, не видя перспективы для своих “беларускамоўных дзяцей”.
Почему? Как получилось, что всего лишь за половину столетия родной язык вышел из массового народного употребления и стал…?
Я много лет отдал белорусской национальной культуре, и мне вовсе не безразлична судьба «роднай мовы». Меня очень трогают, даже умиляют эти наивные призывы бигбордов, я верю в их полезность, но не верю в их действенность.
Что мы имеем в настоящее время?
- “Родная мова” практически исчезла из обихода подавляющей массы белорусского населения и практикуется только в узких кругах национально ориентированной интеллигенции.
- Подавляющее количество средств массовой информации пропагандируют русский язык. Телевидение и радио на “мове” не очень популярны у населения.
- Негласно игнорируется конституционное двуязычие. Официальная документация, всё делопроизводство – практически только на русском языке.
- Богослужение в православных церквях ведётся на русском с примесью церковнославянского языка.
Есть, правда, примеры “мягкой” белорусизации, но они пока единичны. Приятно, конечно, слышать из уст высокопоставленных чиновников некоторых министерств “вельмі добрую беларускую мову”, но явление это не массовое, говорят как-будто с оглядкой на кого-то: вдруг в чем-то заподозрят.
Если коротко – всем как-будто хочется возродить белорусский язык и внедрить его в массовом порядке в нашей родной стране. Но что-то мешает.
Что?
Лично я хочу в этом разобраться и попытаюсь проанализиовать причины создавшейся ситуации, поэтому давайте поищем аналогии в истории. Извините, что придется немного поумничать.
Прежде всего хочется поговорить об ассимиляции.
Кто кого ассимилировал, когда и зачем?
Абсолютно все завоеватели с древнейших времён всегда были в меньшинстве к покорённым народам и территориям. Но став “начальством” над аборигенами, они не учили местные наречия, а достаточно быстро внедряли в обиход местных жителей свой язык.
И аборигены вынужденно постепенно переходили на язык новых хозяев: с начальством не поспоришь. Таким образом Рим за несколько столетий “романизировал” Европу, испанцы и португальцы Америку, англосаксы свои колонии, киевские славяне, заняв Залесье, ассимилировали коренные финские племена.
Примеров очень много.
Если говорить о нас, белорусах, то мы тоже не избежали насильственной ассимиляции и в языке, и в религии, и в культуре. Сначала, с разделом Речи Посполитой, белорусы или, как их до этого называли, литвины с “благодарностью возвратились” в лоно Российской империи (хотя до этого несколько веков воевали друг с другом). В результате стало много всяческих запретов на национальность, язык, культуру. А чуть более столетия спустя, уже коммунистическими идеологами была теоретически ”обоснована” новая историческая общность – “советский народ”. В этой общности не очень поощрялось развитие различных национальных языков и культур.
Но, наверное, природа воспротивилась. Ведь природа сопротивляется единоообразию, потому что только в разноообразии форм и сущностей видит свое развитие и выживаемость.
Эксперимент с “исторической общностью” не удался, все из коммуналки благополучно возвратились в свои отдельные квартиры и очень быстро вспомнили о своих истоках. Почти все и везде. Кроме?
Правильно – кроме как у нас. Мне кажется. что в национальном вопросе мы вообще живем с опозданием и чересчур терпеливы. Вспоминается анекдот…. “ а можа так яно и трэба.”
Язык, как и всё живое, рождается, взрослеет, развивается и, иногда по “непонятным” причинам, вымирает.
Трудно было даже предположить, что такой развитый территориально и грамматически латинский язык Древнего Рима отомрёт, и через два тысячелетия языковым гегемоном всего обитаемого мира станет англосаксонский. Язык самых диких варварских племён северного побережья Европы во времена расцвета Рима.
Может, это случилось потому, что латинский язык оказался не в состоянии выразить опередившее его время? А, может, и здесь вмешалась природа? Может, эти её пародоксальные решения ещё не до конца нам понятны? И, может, у неё в запасе есть для будущего развития ещё какое-нибудь маленькое наречие?
А, может, “беларускую мову” время тоже опередило?
Есть примеры этому возражающие.
Моя внучка учится в очень мальнькой белорусской гимназии. Там абсолютно все предметы, кроме русского языка и литературы, преподаются на “мове”. И все и всё отлично понимают, даже самое сложное. Выходит, время “мову” еще не опередило. Фантазирую. А вдруг она сможет когда-нибудь стать тем “маленьким наречием”, которому суждено…?
Возвратимся к реалиям.
Что делать, если мы действительно хотим в полном масштабе возродить “родную мову”?
На мой взгляд - акцентирую, на мой взгляд, - есть только два учреждения в нашей стране, которым эта задача по силам.
Это – государство. Это – церковь.
Так как в нашем современном государстве все серьёзные инициативы рождаются на самом высоком уровне, то и решение всех наболевших языковых проблем может начаться только с директивного посыла и личного примера членов высшей государственной власти.
А наивные “суніцы”, “ажыны”, “размаўляем па-беларуску…” на бигбордах – не более, чем романтическая ширма для приезжих. Один только перевод официальной деловой документации хотя бы на 50% на “беларускую мову” (у нас же равноправное двуязычие) дал бы огромный стартовый толчок к быстрому исправлению языковой ситуации.
Второй общественный институт, которому не мешало бы проявить инициативу и внести лепту в возрождение “мовы” – это православная церковь. Пример можно найти в церкви католической. Я с наслаждением слушаю службы нашего католического пастыря Кондрусевича на прекрасном белорусском языке ( не на “трасянце”). А вообще католическая церковь ведет свои службы и проповеди во всех странах мира на языке титульной нации. Думаю, московская православная церковь, имеющая в Беларуси подавляющее количество верующих, из-за языковой недальновидности может постепенно терять своих приверженцев. Тем более, что службы то идут и не на совсем русском, а на русско-церковно-славянском диалекте, большинству прихожан мало понятном.
Здесь мне могут возразить, что церковно-славянский язык – это мол традиция. Я лично не понимаю такой традиции. Христос проповедовал на арамейском, потом языком литургии были греческий, латинский, язык библии Лютера и много разных языков. Каждый в своё время был живым разговорным языком. Да и дело ведь не в самом языке. Важно, чтобы Слово Божие было понятно людям.
Ну, а вообще, возможно ли в полной мере возрождение “роднай мовы”? Что об этом говорит история?
У истоков каждого движения за возрождение какого-либо языка стоит один энтузиаст.
Нынешний официальный и разговорный язык государства Израиль – иврит – с конца II в н.э. перестал быть на много веков разговорным языком евреев и только изредка употреблялся в богослужениях. И вот 7 января 1858 года в белорусской деревне Лужки Витебской области родился мальчик Элиэзер Бен-Йехуда. Родители его читали псалмы на иврите.
И повзрослевший мальчик сказал, вернее, провозгласил лозунг: “Каждый еврей говорит на иврите. ”
И у них получилось. Надо бы и среди нас поискать энтузиастов «мовы». Да побольше!
Мои знакомые-москвичи часто ёрничают над нашей “мовай”, называют её диалектом, приводят параллельные русско-белорусские слова и значения, одинаковые по смыслу и не отличимые друг от друга по грамматике и фонетике, не понимая, что вместо настоящей “беларускай мовы”, они приводят примеры “трасянки”. Они плохо бы поняли “сапраўдную беларускую мову”, впрочем, как и любой из европейских славянских языков.
“Ад прадзедаў спакон вякоў мне засталася спадчына,” – пісаў Янка Купала, і што завецца яна “усяго Старонкай Роднаю”. А я дадаў бы яшчэ, што Спадчына – гэта і мова матчына.
Услухайцесь у сапраўдную мелодыку роднай мовы. Адчуйце яе прыгажосць і непаўторнасць. Што можам мы зрабіць, каб не патрапіла яна ў чырвоную кнігу планетарных знікненняў!
