Перебирая свои давнишние записи, наткнулся на парижские письма и записи
впечатлений тридцатилетней давности. Вначале читал со скепсисом свои «мемуаризмы», но, вчитавшись, с удивлением обнаружил, что тогда был умнее и наблюдательней, чем сейчас. Тогда – это в конце 1987 года, как раз перед католическим Рождеством, я получил какую-то фантастическую возможность поехать во Францию на профессиональную стажировку по линии ЮНЕСКО на целых два месяца. (Замечу, я был вторым после В.Елизарьева).
Незабываемое время. Я был один. В Париже у меня была !квартира! на Rue de la Pompe ( ключ в кармане). Мне платили по тем временам много денег. Меня никто ни в чём не ограничивал. В 1987 году я был свободен и очень любопытен. Париж я весь исходил пешком (отчасти из экономии) и до сих пор помню его во всех архитектурных деталях.
Некоторыми подробностями того времени хочется поделиться, потому что они, как ни странно, до сих пор не устарели и могут быть поучительными. Впрочем, судите сами…
Парижские письма.
Здравствуйте, дорогой В.П.!
Пишу вам, естественно, из Парижа. Как ни странно, но в последнее время я всем пишу письма, в основном, из Парижа.
Появилось огромное желание с кем-то поделиться впечатлениями после трехнедельного пребывания во Франции. Программа стажировки пока складывается удачно и насыщена интересными встречами, просмотрами, беседами. Программа разбита на недельные циклы, первые три были такими:
I – Гранд-Оперá, Париж и хореографическое училище Гранд-Оперá;
II – фольклорные коллективы Парижа;
III – театр современного балета Доминика Багуэ.
Общее впечатление от этих циклов такое: всех творческих работников надо периодически посылать в Европу (как делалось это когда-то), для прочистки мозгов от провинциальной плесени, рано или поздно появляющейся от неподвижного сидения на одном месте.
Теперь детальнее.
I неделя – Гранд Оперá.
Руководит балетом театра известный всем Рудольф Нуриев. Его я не увидел, он был в Америке. Другой диссидент – балетмейстер-репетитор Евгений Поляков восстанавливал нуриевскую редакцию «Щелкунчика» трехлетней давности – принимал меня любезно, вежливо. Спектакли в Оперá, как и в Ла-Скала, запускаются по одному: отработал цикл, уступает следующему. Гранд Оперá живет классикой. Нуриев принёс в Оперá то, чему научился в Ленинграде и, кажется, ничего более, за что уже подвергается серьёзным упрекам со стороны критики.
Для сравнения. Как нарочно, в Париже гастролирует Кировский театр. Репертуар – «Корсар», акт «Теней» из «Баядерки», «Лебединое озеро» и современный балет «Потемкин». Пресса отмечает, что у «кировцев» хороший женский кордебалет, отмечает, что это традиционно хорошо. Нельзя сказать, что балет Оперá уступает в мастерстве ленинградцам, тем более, что у последних в настоящее время нет выдающихся солистов. О современном балете Виноградова «Потёмкин» сказали в прессе вежливо, что вот у ленинградцев появился, наконец, балет на современную тему. Но… в зале Palais des Congres de Paris было ≈ 50% зрителей и никакого ажиотажа. Мне кажется, это я уловил из разговоров с коллегами, что парижан искусство обоих Оперá интересует только музейно. Оперá, Лувр, Эрмитаж - это престижно. Как бы здесь прошел наш балет?
В классике мы, конечно, уступаем кировцам. А в современной теме? Доминик Багуэ – хореограф французского авангарда, ballet contemporain – очень уважает Мориса Бежара, но говорит, что он хореограф вчерашнего дня. Кстати, Бежар, вероятно, сам почувствовал, что несколько устарел для Парижа и перебрался в более консервативную Швейцарию. Учитывая, что наш Елизарьев сложился под влиянием М.Бежара, можно сделать некоторые выводы.
Хореографическое училище Гранд-Оперá поражает высокой профессиональной подготовкой учеников. У мальчиков старшего курса занятия вел месье Головин, внучатый племянник русского художника Головина. (Головин, ни слова не говорящий по-русски!?). Учатся здесь 8 лет. Училище новое, оборудованное, устроенное…!!! Есть проспект. Приеду – покажу.
II неделя – фольклор Франции.
Вначале показалось, что здесь у французов слабина. Огромная страна и ни одного профессионального коллектива. Существуют небольшие d'amateur (любительские) коллективы по регионам и всё. Я с гордостью рассказал, что только в Минске у нас три профессиональных государственных коллектива, еще один создается в Гродно. Французы ахали, восторгались, ругали при мне своё правительство за полное пренебрежение к фольклору.
Потом показали национальный этнографический музей, книги по фольклору, в том числе и танцевальному, национальный киноцентр по хореографии!!!
Без выводов. Только факты.
В этнографическом музее собраны великолепные коллекции. В витринах тысячи прекрасных образцов, освещающих все стороны быта и творчества простых слоёв населения всех регионов Франции. Орудия труда, посуда, костюмы, музыкальные инструменты (среди них наша «лира» – один к одному много вариантов) и другое.
В библиотеке увидел целый шкаф книг по народной хореографии – музыка, запись танцев. Увидел кинофрагменты танцев, начиная с первых лент самих братьев Люмьер. Какой нужен толчок, чтобы всё это богатство пришло в движение, не знаю? Я вспомнил книги наших Алексютович, Гребенщикова?!?
В фольклорной неделе были и другие нюансы, как, например, посещение платной школы польского танца, в которой только руководитель бывшая полька, остальные – французы.
Французское правительство, хоть и равнодушно к фольклору, но помещения для самодеятельности бесплатно предоставляют муниципалитеты. А в училище при Гранд Оперá есть класс народного танца.
И, наконец, III неделя – авангард.
Недельная командировка в Монпелье. Один, со скромным запасом французских слов и словарём в кармане. В целом всё прошло хорошо.
Что такое в понимании французов современный балет? И в какой степени воспринимаем это мы?
Перед командировкой я успел повидать в Théâtre de la Ville два современных балета. «Пекинская утка» Йожефа Нáдя (югослава венгерского происхождения) и «Смерть смеха» Дюруа. В этом же направлении работает и коллектив Доминика Багуэ.
В Монпелье я увидел балеты «Assai» (от муз. allegro-assai), «Прыжок ангела» и «Семь вариаций на темы Моцарта».
У меня на эту тему написано 40 страниц мемуаров. Я попробую коротко изложить суть.
Первое – французским зрителям это очень нравится.
Второе – мне это тоже понравилось.
Третье – я подумал, что если бы я увидел это раньше, я бы занимался только этим.
Что же это такое?
Мне это напомнило мои занятия балетом с драматическими актерами. Еще это 
немного напоминает искусство наших «Лицедеев», только в более крупной и более драматической форме. Это вообще непонятно, что больше – танец или пантомима (конечно, не такая примитивная, как у нашего «Руха»). Общий принцип нового направления – это отказ от всех условных движений и поз, как классического, так и модерного балета – движение назад или вперед к пластике повседневной жизни.
Драматургические принципы? Разные.
В одном случае, чисто музыкальные – одноголосие, двухголосие…, многоголосие, их разнообразные сочетания.
В другом – преобладает «impression», намеки, иносказательность, иллюзорность. Содержания, как мы его понимаем, – нет. Нарочитое стремление к ассоциациям. И за всем этим поиск новой формы.
Форма, форма, форма…
Очень много интересных находок. Многое нашим театральным авангардистам ещё и не снилось. (Это и в сценографии). Принцип работы на репетициях - коллективная импровизация. Иногда всё начинается вообще с чего-нибудь абсурдного. Потом сидят, обсуждают, все умные, 100% демократия.
Во Франции очень много коллективов современного балета. На дотации всего 3, один из них – Доминика Багуэ. Они называются национальные центры современной хореографии.
Принцип и размер дотации таков (на примере Багуэ): предоставлены помещения в оперном театре Монпелье; министерство, город, департамент, район дают примерно 2500000 франков; реклама, телевидение, доходы от концертов еще столько же. Всего чуть больше 5 миллионов франков – это примерно 1 миллион долларов. В театре 10 артистов, 3 постоянных работника обслуги и 2 временных на каждый спектакль. Есть полный комплект аппаратуры (всякой), включая профессиональный видеомагнитофон «Sony», фото-копировальную машину «Philips» и многое другое. Можно заметить, что творческая труппа в 10 человек решает задачу спектакля в 2-х актах. Работают около 40 спектаклей в год. Об этом коллективе у меня много всякого изобразительного и статистического материала. Приеду – поделюсь.
Так называемый «наш» модерн вижу каждый день по телевизору. За искусство это никто не считает. Так, рекламное приложение, насильно вручённое. Дергаются, как у нас в балете Пугачевой или какого-нибудь другого исполнителя. Похоже, что наши «модернисты» эксплуатируют западные рекламные видеоклипы.
Во Франции проводится очень много балетных фестивалей. В Монпелье – раз в год в июне-июле месяце. Вот бы попасть. Только с чем? Это вопрос на засыпку. Можно, конечно, спекульнуть очередной раз, под видом самодеятельности изобразив из себя фольклорных папуасов. Или..?
Французов отличает большая терпимость к различным формам, течениям, направлениям в искусстве хореографии. Здесь, как и во всех проявлениях общественной деятельности, поощряется многовариантность, отказ от монополии.
Вот, дорогой В.П., какие мысли возникают после трёхнедельной отлучки. А что будет после двух месяцев? Нормальную учебу травит только каждый день мысль об ансамбле: невозможность повлиять на события. Испытываю постоянные угрызения совести.
С уважением, Валентин Дудкевич
P.S. Может быть, французы не хотят создавать профессиональный народный коллектив, чтобы избежать профессионализации фольклора? Надо подумать. Не зря ведь ансамбль Игоря Моисеева во всем мире называют «Балет Моисеева», и Вирского тоже, и….
